Россия – не идеальная страна. Совсем не идеальная, и даже не европейская. Но даже для нашей не европейской, не идеальной страны сегодняшняя Чечня - это уже слишком. В Чечне у нас на глазах формируется то ли «исламская монархия», то ли «феодально-байский режим», то ли «родоплеменная теократия» - не знаю, как это правильно называть: любое честное название «кадыровской Чечни» будет либо дремуче научным, либо вопиюще неполиткорректным. Одно знаю точно: к современной России современная Чечня не имеет никакого отношения. Чечня - не российская земля. Чечня – не наша, она чужая: что при Дудаеве, что при Кадырове. А наша страна, даже при её нынешнем руководстве, не допотопная империя, чтобы из престижа цепляться за куски бесполезной, чужой и неимоверно затратной территории, с населением, которое Россию «своей страной» не считает. Режим Кадырова – это чеченский выбор, что бы ни думали по этому поводу политические конспирологи, и как бы ни очевидно было участие Кремля в формировании этого режима. Режим Кадырова – это режим, формирующийся самим чеченским народом, его признанными вождями, с его полного согласия(1), на основе его традиций, нравов, политической культуры. Но это чужие для России традиции, нравы, культура. Это ни плохо, ни хорошо - это факт. Мы просто принадлежим к разным цивилизациям. Видимо, это настолько банально, что не принимается во внимание. А зря. Всё, что происходит сегодня в Чечне, не укладывается ни в какие общепринятые в России представления о норме, о нормальности. Список этих «чеченских ненормальностей» будет вполне ксенофобским: это и давно отжившее в России отношение к женщине как к низшему существу; и избыточная, фанатичная на российский вкус, религиозность; и чрезмерное, даже по российским меркам, преклонение перед властью; и тоталитарность клановых отношений; и многое другое. В Чечне захват заложников – почти ремесло, рабский труд пленных – нормальное подспорье в хозяйстве, убийство женщин за «плохое поведение» - можно оправдывать традицией. Очень разная у нас и у них «общественная цена» человеческой жизни: в Чечне не может быть «солдатских матерей», в России не может быть шахидов. Смерть во имя идеалов в Чечне возможна, а иногда и желательна, в России – давно нежелательна и уже почти невозможна. Отвоевав, чеченские мужчины не страдают всякими там «поствьетнамскими» и «постафганскими» синдромами: личное участие в убийстве врагов своего народа для многих из них - всё ещё один из желаемых и престижных способов самореализации, а не ментальная катастрофа, как для большинства жителей Восточно-Европейской равнины, сибирских низменностей и плоскогорий. Когда в прошедшую войну чеченским воинам приходилось убивать российских военнопленных, они убивали их, как убивают скот - перерезали горло от уха до уха. Не потому, что особенно жестоки, а потому, что относятся к пленным иноверцам-инородцам как к нелюдям, как к скоту, как со скотом с ними и поступают. Российский солдат так уже не может, его ксенофобия не столь последовательна. Несмотря на разгильдяйское пренебрежение к чужой жизни, на приступы озлобленной жестокости – он всегда убивает человека, каким бы зверем и врагом он ни был. Отсюда и все эти «послевоенные синдромы». Конечно, сравнивая «нас» и «их», я говорю об абстракциях: о «среднестатистическом чеченце» и «среднестатистическом россиянине», но думаю, что при объяснении политической позиции такое допущение возможно - ведь всем понятно, о чём идет речь. Речь о нормальном, конвенциональном поведении тех и других. Речь об общепринятом, а не о моральных уродах и не о бандах закомплексованных подростков-садистов, которые были, есть и будут всегда и у всех народов, включая нас самих. Дело не в моей и не в чьей бы то ни было ещё ксенофобии. Сама по себе ксенофобия, как естественное неприятие чужих - всего лишь одна из стратегий выживания, один из способов обеспечить безопасность себе и близким. Кровожадной и фатальной ксенофобия становится в руках политиков, государств и юных бездельников,(2) вроде наших «фашистов» и «антифашистов». Среди нормальных жителей «малой России» нет ненависти к чеченцам. Есть недоверие, подозрительность, желание отгородиться, не иметь ничего общего. У многих есть страх. Но смерти, гибели, «исчезновения с лица Земли» обычные россияне обычным чеченцам не желают. «Оставьте нас в покое, не имейте к нам никакого отношения» – вот и всё. Нельзя не уважать этот чужой нам народ за пассионарную целостность и прочность духа, за безоглядное следование «вере отцов», за упорство и стойкость «маленького горного народа», за профессионализм и отвагу его воинов. Но невозможно жить в одной стране таким разным людям, как мы и они. Таким разным людям нужно жить раздельно – это нормально и гуманно. А мы - не наивные «гуманитарные агрессоры», чтобы навязывать свои представления о политической норме чужому народу. И мы уже давно не «социалистическая империя», чтобы строить окружающий мир под себя. В общем, тупо играть роль «старшего брата» при отсутствии к тебе братских чувств, да и со своей стороны ничего подобного не испытывая. Еще тупее содержать целый народ в обмен на бутафорскую лояльность. И уж совсем невыносимо взваливать на себя ответственность за чужой образ жизни - за то, что для нас несправедливо и ужасно, а для других нормально. Пока Чечня «записана за Россией» мы все, а не только Медведев с Путиным, несем ответственность за Кадырова с золотым пистолетом, за восточную деспотию под названием «Чеченская республика», за неиссякаемый источник религиозного фанатизма, за бандформирования в милицейской форме, за бесконечные политические убийства и за многое другое. Зачем нам всё это? Нам и без чеченских «эксцессов» есть за что отвечать и что исправлять в собственной стране, в России. При этом в своей стране, именно потому, что она своя – нам многое подвластно, мы многое реально можем, было бы желание (которого пока мало). Но в Чечне от нашего желания ничего не зависит по определению, именно потому, что она – чужая страна. Зачем делать вид, что это не так? Россия Чечне нужна больше, чем Чечня России. Чечня использует Россию с максимальной для себя выгодой, как неиссякаемый источник самых разных ресурсов. России в Чечне использовать нечего. Чечня России бесполезна, и, в общем-то, вредна. И так было всегда. *** События последних 20 лет показали, как поверхностно было цивилизационное влияние «российско-советской империи» на этот горный народ. Если имперская авторитарная парадигма позволяла имперской элите не обращать внимание на избыточную чужеродность некоторых имперских территорий, то постимперская политическая логика, замешанная на электоральном популизме и «рынке административных ресурсов», не предполагает столь долгого существования «неинтегрированных территорий», которые без имперской рамки неизбежно превращаются в политические и экономические «чёрные дыры». Ведь как странно завершилась, казалось бы, победоносная для России Вторая чеченская война. Победив Масхадова-Басаева, Россия в итоге Чечне проиграла. Чечня, временно уступив России поле боя, получила взамен не только мир, но и, по сути, долгожданную независимость + Россия продолжила выплачивать Чечне традиционную дань в виде бесконечных и безответных бюджетных вливаний. В обмен на «невойну» и «несепаратизм» путинский режим передал Чечню в полное политическое ведение одному из чеченских кланов – «кадыровцам». В результате, находясь на полном российском обеспечении, Чечня ещё получила и «неформальную независимость». «Делай, что хочешь – мы всё оплатим. Только не бузи». В Чечне де факто не действует российская Конституция. Да, проходят все необходимые электоральные ритуалы, формально действует уголовный, налоговый, административный и прочие кодексы, но действуют они лишь в той мере, в какой не противоречат обычаям, шариату, интересам «кадыровцев», клановым сговорам и т.п. Эта маленькая страна получила многое – а что взамен? Проблемы, проблемы и проблемы? Проблемы в прошлом, проблемы в будущем. Традиционную для Чечни «набеговую экономику» заменили на экономику дотационную. Чечня в плюсах – меньше чеченцев гибнет, добывая средства к существованию. А России-то это зачем? Российских солдат меньше гибнет? Так это только до следующей войны. В общем, последняя чеченская война закончилась политическим абсурдом: «аннексиями и контрибуциями» в пользу проигравшей стороны. Содержать Чечню – чужую страну - унизительно для России. Правда, существуют гуманитарные аргументы, обосновывающие эту унизительность: моральный долг за войну, за разрушения и т.п. Но эти аргументы работают только в рамках «бремени белого человека» и прочих имперских комплексов: имперского патернализма, ответственности «старшего брата» за беды, причинённые «младшему» и т.п. Так римляне после подавления в провинции мятежа иногда восстанавливали ими же разрушенные города. Современная Россия - не империя именно потому, что может завоёвывать, но не может осваивать чужие территории, не может включать их в свой «народо-хозяйственный комплекс» на выгодных для себя условиях. Если, уважая чеченский народ, рассматривать Чечню в качестве самостоятельного исторического субъекта, то всё выглядит совсем иначе. У Чечни было полное право добиваться независимости, у России было полное право отстаивать целостность своей территории. На этой почве случилась война – обычное дело на Земле. Обе стороны были жестоки, вероломны, лживы, обе не щадили мирных жителей, плевали на права человека, обе разжигали войну жадностью и коррупцией своих элит, а мы ещё и глупостью. Соревнование в степени понесённого ущерба - бессмысленно, ибо нет в мире независимого судьи(3). Всё остальное - пропаганда. Да, война закончилась, но окончательной победы никто не одержал. Чеченский вопрос не решен. Но зачем ждать следующей войны для его решения. Никто никому ничего не должен – нужно просто расходиться, от нового греха подальше(4). Чечня без России с голода не умрёт. Или кто-то считает, что умрёт? Кто-то считает, что чеченцы сами, не находясь на российском обеспечении, не смогут построить свою государственность, свою экономику? Так пусть хотя бы попробуют, чтобы стать, наконец, самими собой. *** Теперь о главном: не в Чечне дело. Дело во всём «горском Кавказе». Всё, что сказано о Чечне, касается всех «горских земель»: Ингушетии, Дагестана и проч. (не берусь составлять исчерпывающий список, да он и невозможен: слишком много «переходных земель» на периферии «горской цивилизации»). Просто так получилось, что Чечню история поставила во главе «Горского Возрождения». Это традиционалистское Возрождение – естественный, уходящий и в глубь веков, и в будущее, процесс. Не нам его останавливать. Не нам отвечать за всё, что они творят на своих землях и друг с другом. Не нам переделывать горцев, их жизнь – их выбор. В России, слава богу, не возобладал ни исламский, ни либерально-демократический, никакой другой фундаментализм – для нормального российского человека ненормально навязывать другим народам свои представления о справедливом устройстве общества. «Не трогайте нас, уважайте - и живите, как хотите». Сегодняшняя задача России на Горском Кавказе – минимизировать российский ущерб от «Горского Возрождения». Минимизировать ущерб – значит, уйти с Горского Кавказа. «Уйти» - значит, уйти с него «государственно», «имперски», снять с себя моральную, политическую и прямую бюджетную ответственность за горцев, сохранив и усилив рычаги дистанционного влияния. Уйти с Кавказа геополитически, экономически и культурно не получится, да и не надо. Более того, именно обретение горскими народами «окончательной государственности» позволит во много раз повысить эффективность российского экономического и культурного присутствия на Кавказе. Народы, как и люди, обретая самостоятельность, вырабатывают и иной, более высокий уровень ответственности и вменяемости. Самостоятельный народ большим рискует, чем подвластный. Знаю, что политические и геополитические риски «ухода» очень высоки(5). Но ещё выше риски новой Кавказской войны. Предоставление независимости горским народам, даже принудительное – это реальный шанс избежать этой новой войны. Бандформирования могут воевать хоть с кем, хоть как и хоть когда. Государства же воюют редко и осмотрительно. Век «демонстративного политического гуманизма» в международных делах закачивается, миротворчество деградирует, ООН ничего не значит, «общечеловеческие ценности» растворяются в щелочи реальной политики. «Столкновение цивилизаций» гонит в наш мир новую волну безжалостности. С каждым годом будет расти экономическая, гео- и этнополитическая цена сепаратизма – главного инструмента цивилизационного передела. Может быть, спустя уже совсем небольшое время, в новом «постлиберальном мире» вполне обыденными и допустимыми будут ковровые бомбардировки мятежных территорий, геноцидные экономические блокады, государственные захваты заложников и т.п. Горский Кавказ – соблазн худшего в России. Зачем нам становиться хуже, чем мы есть? Горский Кавказ – это бесконечная геополитическая провокация для нашей страны. Но всё в наших руках, именно в наших, а не в горских. Если же ничего не делать - война будет, будет обязательно(6). Даже скучно от этой предопределённости. Ведь всё будет, как всегда, только хуже. Уйти с Горского Кавказа сегодня - это сильная позиция. Уйти, измучившись в очередной войне – это слабость. Уйти сегодня – значит принудить горские элиты к ответственному поведению, ответственному перед своими народами и перед миром. Уйти сегодня – значит поставить горские народы перед жёстким выбором - или они доказывают свою государственническую дееспособность, или окончательно отдаются кому-нибудь из «старших братьев». Если что, их примут и в России, но уже на совершенно иных условиях. Чем будет Горский Кавказ в ближайшие годы, если ничего не менять? Как у всех обретающих себя народов: чудовищное социальное расслоение и зажравшиеся правящие режимы, социальный протест сковывается традиционалистской культурой, присутствие метрополии номинально. Россия, играя в империю, продолжает подкармливать «горскую цивилизацию». Той всё мало. Для горцев Россия по-прежнему – рыхлая дебелая баба, доступная и податливая. В горских селениях и российских городах подрастает вскормленное «дудаевско-басаевским эпосом» новое поколение «горских гопников»: юных, бедных, жадных и бесстрашных от всего этого. В английских и швейцарских университетах набирается ума и амбиций жаждущая самореализации «горская золотая молодёжь». В России процветает «горская пятая колонна», как и любая «пятая колонна» - зажиточная, социально трусливая и закомплексованная национальным долгом. Все три в положенное время сливаются в очередном национально-освободительном экстазе. От первозданной жадности, пассионарной злости и насмотревшись на западные слабости, «новые горцы» захотят независимости и «исконных земель» больше, чем смогут унести. Россия, не скованная ничем, кроме новой великой роли в обрушающемся западном мире, ответит жёстко (иначе уже будет нельзя) – каким-нибудь ковровым ракетным обстрелом и бомбометанием из сотен и сотен летающих и стреляющих устройств. В том мире это уже будет можно. Израиль, Европа, Америка уже пройдут сквозь горнило вполне варварской защиты своих изношенных интересов. Но зачем нам этот грех на душу? *** Думаю, мне известны все основные возражения, которые запустят в мой адрес: гуманитарно-человеческие, либерально-демократические, рационально-бюрократические, имперско-националистические. Возражения эти очень разные, многие из них очень разумны, но большинство из них объединяет одно - они за то, чтобы ничего радикально не менять: ни политического статуса горских земель, ни квазиметропольной роли России. Почти все контраргументы, в конечном счёте - за сегодняшний status- quo, с теми или иными оговорками. Но в том-то и дело, что не менять нельзя. Нельзя не «перейти Рубикон». Нельзя не уйти с Горского Кавказа потому, что Горский Кавказ - это бесконечная война: то холодная, то горячая, это черная дыра нашей экономики, это наша ответственность за чужое мракобесие (своего хватает), это вечная провокация нашей «тёмной стороны», это самая чужая и неполезная часть нашей страны. Наконец, Горский Кавказ - это источник многих социальных и политических инфекций: от религиозного фанатизма до деспотии. Что в аулах хорошо, то в российских городах – беда. Горский Кавказ - гиря на ногах России(7). Как можно от неё не избавиться? *** Содержание чужой страны – это разврат её народа. Подкармливать чужую страну - цивилизационная неряшливость. Уйти с Горского Кавказа – наша цивилизационная ответственность. *** Способность к самоограничению - главная способность стран и людей в XXI веке: слишком тесно стало на планете от разнообразных и мощных интересов, чтобы хотеть многого, чтобы следовать всем соблазнам. Уход с Горского Кавказа это - геополитическое самоограничение России во имя ее геополитического укрепления. Только страна, находящаяся на пике современности, способна на такое. Как и в какие срочные сроки уходить с горского Кавказа - проектов и вариантов много. Ответственной, гражданской части российского общества просто нужно начать эти проекты-варианты публично обсуждать, оценивать и улучшать, а Медведеву с Путиным и прочим людям и институтам, способным принимать ответственные решения, нужно, оставив комплексы, скорее выбирать. Уйти с Горского Кавказа сегодня – это честное, ответственное и сильное решение. Остаться – значит, в очередной раз проявить слабость, не принять исторического вызова. *** Многое, что делает сегодня Россия на Кавказе – это политическое дурновкусие. Но объявленный, цивилизованный уход с Горского Кавказа на подготовленные прочные рубежи (не бегство, как в 1996-ом, и не отползание, как сегодня) – это совсем другое дело. Это возвращение Большого стиля в российскую политику. Это заявка на величие страны в Эпоху безимперского Мира. (1) Да, существует внутренняя чеченская оппозиция Кадырову, но это оппозиция именно Кадырову, его клану, а не тем национальным ценностям, которые за ним стоят. Что касается тончайшего слоя «чеченцев-западников», которые каким-то чудом уверовали в «североатлантические общечеловеческие ценности» или вынуждены были их освоить в целях выживания, то их влияние минимально в своей стране. (2) Я не обзываюсь, а лишь перевожу на язык обыденных смыслов тот общеизвестный факт, что из-за ряда глобальных «социально-тектонических» сдвигов некоторые страты современной молодёжи обретают полноценную социализацию (семья, профессия, экономическая независимость) только к 25-30 годам, а до того времени естественным образом занимают нишу традиционного люмпен-пролетариата, со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе, осуществляя функцию «социальной деструкции»: в любом обществе кто-то должен играть роль «внутренних варваров», быть «пушечным мясом», «мыть полы для революции». (3) Совокупный ущерб России вполне сопоставим с ущербом Чечни от российских бомбардировок и артобстрелов. Достаточно вспомнить ущерб, причиненный дудаевским режимом при целенаправленном вытеснении русского населения из Чечни в начале 90-х; ущерб, причиненный акциями в Кизляре и Буденновске; ущерб от вторжения в Дагестан; совокупный ущерб от терактов; стоимость вооружений, оставленных на территории Чечни, экспроприированных дудаевским режимом и использованных впоследствии против российских войск; наконец, многомиллионный ущерб от знаменитых афер с авизо, от кражи нефти и прочих массовых экономических преступлений, совершенных явно при содействии или с попустительства чеченских властей. (4) См. И.В. Аверкиев. План прекращения чеченской войны (5) Наиболее часто упоминаемый риск – превращение горских республик в фундаменталистские исламские государства. Но, во-первых, исламизация Горского Кавказа и так неподконтрольна российским властям, а, во-вторых, как уже говорилось, обретение государственности снижает для народов вероятность экстремальных сценариев развития. (6) Война как террористическо-партизанский хаос. (7) Есть, конечно, и другие гири – Дальний Восток, например. Но это своя гиря – своя земля. Надо заново научиться её носить, подтягивать к себе, брать в руки, набирать для этого силу. Аверкиев И.В.