«Ружье должно было выстрелить» Это интервью с бывшим лидером серьезной фанатской «фирмы»
— Сегодня главный вопрос — кто спровоцировал толпу, кто организатор погромов и драк на Манежной площади?
— Я был там от начала и до конца и могу сказать совершенно определенно — на площади не было ни организаторов, ни подстрекателей. Люди, которые задаются таким вопросом, не понимают эту специфическую среду, не понимают психологию этого поля, они просто не понимают, почему это могло произойти. Когда речь идет о каком-то подстрекательстве или организации беспорядков, то должны быть какая-то группа людей, которая готовится, планирует. На Манежной площади ничего этого не было. Бойцы, которые регулярно занимаются околофутбольными драками, просто не поехали на площадь. Туда поехали простые люди, обычные болельщики, а, скажем так, элиты московских футбольных группировок не было. На площади собрались простые люди, которые так или иначе столкнулись с беспределом, который творится на улицах Москвы. Я, например, видел мужчину, у которого в мае кавказец изнасиловал и задушил единственную дочь. Был художник (ему 50 лет), которого за этот год кавказцы дважды избили (один раз возле собственного дома, другой раз он ехал с кавказцем на машине, а тот его просто выкинул и избил). И они все собрались на Манежной площади, потому что это место облюбовала кавказская молодежь, они там танцуют лезгинку, они считают, что это их площадь. И в этой толпе (5-7 тысяч человек там собрались) люди вели себя как Портосы — «мы деремся, потому что мы деремся». А такого, чтобы какие-то люди говорили: «Вы стойте здесь, а ваша задача закидывать ОМОН и прорывать кордоны», — такого не было. Если бы это было организовано людьми, которые регулярно участвуют в драках и хорошо подготовлены, неизвестно, как далеко ОМОНу пришлось бы отступать.
— Почему же все обернулось погромами? ..
— На мой взгляд, на площадь съехались люди, которые ждали вспышки. Это и произошло. Когда мы подъехали, толпа стояла у гостиницы «Москва», люди кучковались, зажигали фаеры, требовали наказать убийц [Егора Свиридова]. Потом сбоку, со стороны Александровского сада, проходили какие-то кавказцы, кто-то с ними сцепился, и все побежали туда. У меня было ощущение, что подъехали кавказцы, которые хотели подраться с собравшимися. Понимаете, когда в толпе кто-то начинает видеть и слышать, все понимают, что нужна помощь, и все бегут туда. Это и было искрой. Остановить их было уже невозможно. Если бы милиция и ОМОН стояли чуть подальше и если бы на площадь не забежали случайные кавказцы, то через два-три часа все бы просто разошлись и ничего бы не было. Похожая ситуация была в Воронеже в 2000 году, когда болельщики «Спартака» поехали на выезд. Там собралась вся «основа». Когда толпа переходила дорогу, проехала «девятка» с молодыми кавказцами, которые кричали оскорбления. «Девятку», естественно, разнесли, толпа завелась. Приехала милиция, которая попала под замес, приехала подмога, и начались беспорядки и погромы. А у людей была другая идея — приехать болеть за команду, поговорить с тренером команды. Это пример того, что такие события легко предугадать, но они не вспыхивают от того, что кто-то дает сигнал, а потому что это, если угодно, витает в воздухе и достаточно малейшего раздражителя, чтобы все вспыхнуло. Поэтому бороться с этим совершенно невозможно. Даже если бы захотели бы посадить тех, кого назвали организаторами, то посадили бы тех, кто стоял ближе к сотрудникам милиции. Так случилось и на Манежной площади. Люди, которых арестовали, не имеют никакого отношения ни к политике, ни к футболу, ни к какой-то организации болельщиков.
— Что все закончится именно так, было ожидаемо?
— Я думаю, что вчера не произошло ничего такого, чего раньше не было. Такие истории случались десятки раз в стране. Я был процентов на 70 уверен, что так и будет. Но не потому что к этой акции кто-то готовился, а потому что когда большая группа молодежи со своими требованиями и претензиями очень долго стоит возле милиционеров, то стычка неминуема. Если там и были представители организаций вроде ДПНИ, то они никак не повлияли на исход, от них ничего не зависело. Это было чисто броуновское движение, которое никем не контролировалось. А что все будет именно так, я был уверен. Понимаете, на моих глазах такие события проходили не раз и не два, на стадионах, вне стадионов, в Питере, в Москве, в Воронеже, других городах. При этом пострадавших и арестованных было в разы больше. Вчера и милиция вела себя достойно. Каждый год в Москве или Питере происходят события, может быть, меньшего масштаба, но гораздо серьезнее по содержанию и по последствиям.
— Министр внутренних дел Рашид Нургалиев предположил, что организаторами стали леворадикальные движения. Как думаете, почему?
— Мне кажется, это просто такой поток сознания. Я не знаю, кто ему такую информацию дает, но это явно какие-то низкопрофессиональные люди. Понимаете, когда убили Юру Волкова, мы поехали на Чистые пруды (там собралось 300–400 человек), но все вели себя спокойно, молчали. Но все знали, если еще кого-нибудь зарежут, выйдет не триста, а тысяча человек, потом две тысячи и больше. И рано или поздно все равно что-то будет. В этот раз количество людей стало расти не в арифметической, а в геометрической прогрессии. Людям просто надоело. Собрались болельщики разных команд, собрались художники, люди, которые годами копили ненависть, приехали «Ночные волки», которые были утром на кладбище — приехали все, кто видит, во что превращается страна. А ружье, которое висит на стене, оно должно было выстрелить. Версия о леворадикальных кругах — это миф. Я, например, каких-то политических или иных лозунгов вчера особо и не слышал.
— Как отразится акция на расследовании убийства Егора Свиридова?
— Думаю, что после событий на площади убийца Егора понесет наказание.
— То есть если бы ничего не было, то дело замяли бы?
— Конечно! У меня, например, есть друг, который никак не связан с фанатскими кругами, далек от этого всего. Он рассказывал, что однажды ни с того ни с сего подъезжает машина, из которой выскакивают дагестанцы и начинают его прессовать. Через 20 минут подъезжает еще пять машин с дагестанцами. Он ничего не может поделать, они оттесняют милицию. И таких случаев множество. Возникает ощущение, что кавказцы могут делать все, что угодно, и никто им не помешает. Возникает ощущение безнаказанности. Дьякон Кураев, как мне думается, сказал гениальную вещь: «Если бы по телевидению показали тех ментов, которые отпустили убийцу Егора Свиридова, причем показали бы, как они в наручниках идут по ковру с сорванными погонами, не было бы ничего на Манежной площади».
— Будет ли война?
— Я думаю, что-то обязательно будет. Но у кавказцев очень подлая тактика — они не могут выходить на равных. Они не могут выступать без ножей, без травматического оружия, без помощи коррумпированной милиции. То есть если они выйдут стенка на стенку: с одной стороны — тысяча московских фанатов с другой — они, то драка закончится за две секунды в нашу пользу. Просто потому, что мы сильнее — не физически, а с точки зрения организации (кто-то по десять лет, кто-то по 15 занимается такими уличными драками, колоссальный опыт околофутбольных драк). У кавказцев же другая тактика — ножи и выстрелы в спину. Когда мы выходим на драки с болельщиками других клубов, все заканчивается мирно: никого не убивают, не калечат дубинами, дерутся голыми руками. А так называемые гости приезжают со своими понятиями: для них убить человека в Москве — это поступок, которым будут гордиться родственники на родине. У нас очень большая разница в менталитете, в мировоззрении. Я не говорю о том, что мы лучше или хуже, но мы не можем жить в одной стране. Я за то, чтобы отделить Северный Кавказ. Понимаете, у нас нет претензий ни к грузинам, ни к армянам. Ни грузины, ни армяне, когда развалился Советский Союз, не устраивали гонения русских, не насиловали русских женщин, не убивали старух, не отнимали квартиры, машины — ничего такого не было. Но на Северном Кавказе, в Чечне, в Ингушетии, в Дагестане, в Средней Азии дети тех, кто выгонял русских, приезжают сегодня сюда и ведут себя так, что им кто-то что-то должен. И люди очень долго это терпели, и сейчас это все выходит.
— Последует ли реакция власти?
— Я думаю, нет. Нынешняя система государственной власти настроена на то, чтобы обогащать людей, которые находятся на разных ступеньках этой системы. Для них это неприятно, опасно, но они предпочитают этого не замечать. Гораздо удобнее играть на пианино, как Путин.
— Сегодня очень часто футбольных фанатов ассоциируют с ультраправыми и фашистскими организациями. Насколько это соответствует действительности?
— Здесь очень большая путаница понятий. Для меня, например, фашизм, национал-социализм — это совершенно четкая доктрина Третьего рейха, которая была замазана на оккультизме, на книге «Майн Кампф». Для меня как для человека православного — это сатанизм. И многие умные люди понимают, что фашизм, нацизм — дикость. Но, к сожалению, не все люди у нас образованные, не все начитанные, и кругозор не у всех такой, как хотелось бы. Поэтому, конечно, среди молодежи очень много тех, кто считает, что рисовать свастику, кричать «зиг хайль!» — это нормально. А я не могу нарисовать свастику, у меня дед был в концлагере, а бабушка на оккупированных немцами территориях, которая видела, как горели деревни. Есть, конечно, процент людей, у которых голова-кость и они готовы повесить на стене портрет Гитлера. Мне лично поведение таких людей непонятно. Они есть, но, например, в нашей группировке их можно было пересчитать по пальцам.
— Почему же многие считают, что футбольный фанат — это непременно националист?
— Понимаете, идет, например, человек по Москве, у него на футболке перевернутая пиктограмма и написано «церковь сатаны». Есть такие люди, но это не системное явление. Если вы спросите у футбольных болельщиков, что для них 9 мая, я не знаю того, кто бы сказал, что это день, когда мы проиграли войну. Все скажут, что это наша победа. К сожалению, есть тенденция смешивать идеологию национал-социализма с неприятием мигрантского наплыва из республик Северного Кавказа. Возьмите пример армян и азербайджанцев: это люди, которые дико друг друга ненавидят. Но никто не называет армян или азербайджанцев фашистами или националистами. Это обычная ненависть одной нации к другой. Китайцы ненавидят весь мир, все японцы — законченные националисты. Есть множество народов, которые относятся друг к другу нетерпимо. Но у нас в силу каких-то причин эти люди надели нацистские одежды. А причина — потерянное поколение молодежи, которая думает, что ВОВ выиграл рядовой Райн. Поэтому для меня удивительно, что журналисты стали говорить и писать об опасности националистических и фашистских группировок. А где же были журналисты того же «Эха Москвы» в 1991–95 годах, когда советское кино про войну ушло с экранов? Сегодня есть только «Дом–2», «Комеди-клаб», «Аншлаг», сериалы, которые пропагандируют, что нормально быть бандитом, нормально быть проституткой, что главное — это деньги. То есть у молодежи появился пробел в мировоззрении. А чем это пустота будет заполняться? Сегодня стало ясно, что пустота заполнилась фашистской заразой. У молодежи нет исторической памяти, но они видят, что творят приезжие, и реагируют на это.
